Борьба за интеллектуальную собственность: подкасты, лейблы и Spotify

Все больше подкастеров начали обращать внимание на дисбаланс сил между авторами и корпорациями, которые заинтересованы в первую очередь в бюджетах и маркетинге.

На прошлой неделе Бриттани Луз, соведущая подкаста Gimlet — The Nod, рассказала, что всеми правами на этот подкаст обладает Spotify. Напомним, что Gimlet был куплен шведским стриминговым сервисом в начале 2019 года. Несмотря на то, что Луз и Эддингз ведут адаптацию подкаста The Nod на платформе Quibi, они должны спрашивать одобрение Spotify на публикацию каждого нового эпизода.

Бриттани Луз, соведущая подкаста The Nod

The Nod — это личностный проект. Он во многом о нашем уникальном взгляде на мир. Его ценят критики, любят слушатели, он как никогда актуален. Он появился благодаря проекту, который мы делали задолго до того, как услышали о Gimlet. Разве мы не заслуживаем хотя бы части прав на него? 

Это неравенство между авторами и большими компаниями напоминает борьбу между исполнителями и лейблами, которая продолжалась десятилетиями. Стоит сравнить, как работают контракты в музыкальном и подкаст индустриях. Особенно в контексте Spotify, который заключает самые масштабные сделки в истории подкастинга.

Стандартные контракты крупных лейблов, таких как Universal Music Group, Warner Music Group и Sony Music Entertainment предлагают артисту денежный аванс за счет будущих роялти и поддержку в раскрутке и дистрибуции контента в обмен на большую часть прав (на неограниченный срок или при жизни автора плюс семьдесят лет после смерти). После возмещения аванса, исполнитель получает только 20-30% от продаж. В таких контрактах, кроме того, часто прописана опция о том, что лейбл вправе удерживать у себя артиста, пока тот не опубликует до пяти альбомов, права на которые останутся у лейбла.

Нормы таких сделок были установлены в прошлую эпоху, когда стоимость дистрибуции музыкального контента была гораздо выше. Виниловые пластинки, кассеты, CD-диски — создание физических носителей усложняло процесс, а у молодых артистов не было другого выбора. Такие исполнители как Тейлор Свифт и Charli XCX уже в возрасте 16 лет подписывали контракт на пять-шесть альбомов. (У Тейлор Свифт до сих пор нет прав на ее первые шесть альбомов, выпущенных между 2006 и 2017 годами)

В последние годы стриминговые сервисы и социальные сети дали исполнителям больше возможностей для прямого контакта с аудиторией. А значит и усложнили подписание таких контрактов для лейблов. Множество молодых артистов, например, Мэгги Роджерс или Cuco, подписывают соглашения об ограниченных правах. Лейблы получают лицензию на дистрибуцию произведений на несколько лет, а после их истечения — все права возвращаются к автору. Борьба авторов и их адвокатов против устаревших, несправедливых сделок продолжалась десятилетиями, и, судя, например,  по кампании #BrokenRecord, до сих пор не закончилась.

Интересно и печально то, что относительно новой и кажущейся более гибкой подкаст-индустрии авторам приходится также бороться за права на свою интеллектуальную собственность.

Подкастеры,  в среднем, создают больше контента, чем музыканты. Большинство шоу на Spotify, в частности, выходят раз в неделю, в то время, как исполнители могут создать всего один-два альбома в год. Исключение составляют только нарративные подкасты. Таким образом, авторы в этой индустрии из-за такого рода контрактов теряют права на гораздо больше материалов.

Еще одно важное отличие между контрактами с музыкальными исполнителями и с авторами подкастов — это производные работы. В стандартном контракте с лейблом, артист передает корпорации права только на альбомы, синглы и музыкальные клипы, в то время как туры, мерч, участие в рекламных компаниях и съемки в фильмах остаются полностью под контролем автора. Так называемые “360 deals”, по которым лейбл получает часть от всех заработков артиста, являются скорее исключением, которое в современном мире почти не встречается.

В то время как в современной подкаст-индустрии контракты со стриминговыми сервисами, такими как Spotify, или крупными продакш-компаниями включают в себя продажу прав на все side-проекты и производную продукцию, так или иначе связанную с оригинальным подкастом. К примеру, Spotify принадлежат права не только на подкаст The Nod, но также и на все его адаптации, в том числе на сериал, выходящий на площадке Quibi.

Неудивительно, что музыкальные лейблы заметили это различие и начали также двигаться в сторону расширения работы с подкастами, как в случае Sony Music, и в сторону создания кино- и тв-адаптаций, так и в случае с недавним контрактом Universal Music Group с Lionsgate.

В последние несколько лет Spotify пытается найти способы обойти работу с лейблами. Они инвестировали в DistroKid, независимого дистрибьютора; добавили опцию прямой загрузки музыки для независимых исполнителей, как у SoundCloud; и даже предлагали некоторым артистам шестизначные контракты на права дистрибуции их музыки без третьей стороны. Но Spotify столкнулся с тем, что наращивать влияние на рынке, который уже на 70% контролируется крупными корпорациями, очень сложно.

Благодаря покупкам крупных компаний, таких как Anchor, Gimlet Media и The Ringer, Spotify, кажется, стремится стать чем-то вроде ведущего лейбла в подкаст-индустрии. Они стремятся обладать наибольшей частью рынка и самыми ведущими проектами на нем. А с выходом на свет подробностей о контрактах Spotify с авторами — аналогия с лейблом становится все более очевидной.

Иронично, что с точки зрения интеллектуальных прав, Spotify, BuzzFeed и другие новые компании ведут себя ровно также как те устаревшие медиа-гиганты, которых они были призваны сдвинуть.

Единственным исключением на данный момент является сделка с Джо Роганом, который продал лицензию на дистрибуцию, а не права на свой контент. Вероятно, мы можем увидеть больше такого рода сделок в будущем, по мере того, как Spotify будет приходить к более крупным игрокам.

Но, как написала Бриттани Луз в своем твиттере: «Если ваша компания недостаточно крупная, чтобы защититься, то вам не повезло».