Когда мы записывали вторую часть нашего аудиоспектакля, на Москву упал дикий туман. И вдруг выключается диктофон. Не было никаких причин, чтобы он выключился — никаких. Мы пытались включить его больше часа, но заработал он только тогда, когда я отошел в уголок и очень попросил Федора Михайловича дать нам закончить.
Это нам рассказал Тимур Шарафутдинов, режиссер проекта «До и после» и саунд дизайнер студии «Шторм», когда мы спросили его о том, какой день был самым тяжелым за всю работу над «До и после».
Но к этому дню вели и другие дни: напряженные и интересные, сложные и веселые. С литрами кофе, измерением шагами комнаты, поисками того самого звука топора. Но давайте начнем с начала.
Часть первая: о том, как и зачем мы придумали эту идею
Шестого сентября 2021 мы (мы — это команда студии подкастов «Шторм»: нас 13 человек) собрались на летучку в кафе «Американо» на Козихинском. В начале планерки кто-то сказал «давайте начнем с проектов, которые горят», но оказалось, что таких нет — мы все успевали.
Сооснователи студии Аня Ковалева и Костя Колосков к тому моменту уже несколько раз говорили про какой-нибудь художественный проект к двухсотлетию Достоевского, и мы знали, что на этой встрече будем его придумывать. Мы вообще любим и умеем немного сумасшедшие проекты (недавно запустили подкаст, в котором овощи разговаривают), так что нам не терпелось взяться за еще одну безумную идею.
Первой мыслью была аудиоэкскурсия по местам Достоевского в Петербурге. Но мы быстро поняли, что не хотим привязываться ни к городу, ни к ковидным ограничениям. Поэтому решили делать проект, который мог бы существовать везде, даже если мы снова не сможем выходить из дома никуда дальше своего двора.
Так появилась мысль сделать подкаст-впечатление, которое можно прожить дома. А потом мы придумали безумную, на первый взгляд идею: а что, если Раскольников будет как бы у слушателя в голове, будет его частью?
Мы просидели в «Американо» еще несколько часов, и когда уже стемнело, наконец-то поняли, что будем делать «До и после»: двухсерийную историю, в которой в голову зрителя залезет голос Раскольникова. В первой части — до того, как решится на преступление, а во второй — сразу после того, как убьет старуху-процентщицу.
После этого дня уже никто не спрашивал на планерках горит ли что-то, потому что всем и так было понятно, что в первую очередь горит «До и после». До юбилея Достоевского оставалось чуть больше двух месяцев.
Часть вторая: с чего начался продакшн
Дальше у нас было несколько больших задач:
- Собрать команду проекта, которая сможет понять идею и быстро включиться в задачу: сценариста, режиссера, саунд-дизайнера и артиста.
- Провести подробный анализ романа Достоевского
- Сделать так, чтобы все звезды сошлись, и мы успели к 11 ноября — юбилею писателя
- Найти партнеров проекта
Мы начали со сценариста. Важно была найти человека, который готов к экспериментам и может вписаться в задачу с дедлайном «нужно вчера». Мы рассматривали разные варианты, но решили остановиться на Нате Лушиной. Мы уже сотрудничали с Натой и были уверены в ее таланте: Ната работала над разными проектами в Sony Pictures Television и Bazelevs, в том числе над веб-сериалом «Алиса». А еще Ната писала сценарии к нашему проекту «Музы», игровому иммерсивному подкасту, который мы сделали весной 2021 года.
Аня Ковалева,
креативный продюсер
Я примерно представляла, как это должно звучать. Я работала театральным обозревателем и училась на курсах театральной критики, которые делала «Золотая маска», вела телеграм канал про театр: в общем, я посмотрела огромное количество постановок, в которых можно было взять на вооружение разные приемы. Я пыталась объяснить их ребятам на словах, а потом поняла, что лучше не рассказывать, а показывать. Поэтому мы отправили Нату на два аудиоспектакля, чтобы она увидела, как может работать такой театр в аудио. Сомнений у меня не было: я знала, что если кто и справится с «До и после», то это Ната.
С режиссером мы определились быстро. В нашей команде есть Тимур Шарафутдинов, он звукорежиссер, театральный режиссер и уже ставил аудиоспектакли. Тимур ученик Виктора Рыжакова, выпускник Школы Студии МХАТ и Центра Имени Мейерхольда. Тимур работал над спектаклями, которые идут в крутых театрах: ЦИМе, театре Российской Армии и др.
Время поджимало, мы не еще не знали, удастся ли нам найти партнеров, которые согласятся опубликовать у себя нашу сумасшедшую идею. Но решили, что все равно будем начинать работу: Тимур, как и Ната, начал перечитывать роман.
Правда, нам все же повезло и партнеров мы нашли быстро.
Мы знали, что Storytel (сервис аудиокниг, лекций и подкастов) — классные ребята и уже с ними сотрудничали, когда делали специальный сезон нашего подкаста о родительстве «Мамакаст». А еще мы знали, что они любят смелые идеи. Поэтому Аня с Костей сразу пошли к ним, и не прогадали — им понравилась концепция.
Часть третья: про то, как все относились к Достоевскому
Костя Колосков,
креативный продюсер
Я был довольно депрессивным малышом, поэтому в школе любил Достоевского. Перечитывал все его повести, забытые рассказы. Сейчас не перечитываю. Возможно, это плохо, но пока не тот период.
Ната Лушина,
сценарист
В романе есть всё, что я люблю в художественных произведениях: стиль, жестокость, кровища, атмосферность, интеллектуальные дуэли, психологические ловушки, моральные уроды, сильные женщины, юмор, дружба, любовь, страсть и тотальное несчастье всех.
Тимур Шарафутдинов,
режиссер
Достоевский сложный энергетически и по языку тоже. Но у него очень цепляющая атмосфера. Вот эта русская хтонь у него какая-то самая точная и глубокая.
Аня Ковалева,
креативный продюсер
Достоевский гений, но это темная энергия, которую добрая часть театральных деятелей предпочитает обходить стороной: во время работы над текстом всегда случается что-то мистическое. С такой энергией важно научиться уважительно работать, а это непросто.
Мы спросили у всех, не пугало ли их, что придется глубоко погружаться в мрачную и весьма тяжелую историю. Ната очень такое любит, так что ей было только в удовольствие. Костя вообще воспринимает такие штуки как «мрачную медитацию»: контролируемое негативное поле, в которое можно погрузиться и почувствовать что-то новое. Сложнее всего проект дался Тимуру и Саше, актеру, который играет Родиона Раскольникова. Кстати, то, как мы нашли его, среди кучи неподходящих голосов и характеров — отдельная история.
Часть четвертая: про то, как Ната и Тимур меряли шагами комнату, чтобы написать сценарий и искали актера
«Самое приятное — когда текст идет сам. Но это наступило не сразу. Самое сложное — закончить читать и начать писать» — считает Ната.
Первый драфт «До» она собрала за неделю. Время поджимало, они с Аней, Костей и Тимуром созванивались каждые несколько дней, но ничего особо не двигалось. Поэтому Ната просто бесконечно переписывала текст.
Аня Ковалева,
креативный продюсер
Это фантазия на основе гениального романа. Очень сложно это писать. Очень стремно. И нам нужен был баланс, между этой фантазией и реальными мыслями Раскольникова, и мы никак не могли его найти. Да и вообще непонятно, как делать такие штуки, если никогда до тебя этого не делал, было тяжело.
На каждой планерке мы спрашивали: «Ну как там Родион Романыч?», и всегда Тимур говорил, что на этой неделе будет еще один созвон. Но спустя несколько недель все поняли, что созвоны не работают, времени очень мало. Мы начали понимать, что можем не успеть доделать проект к дате двухсотлетия. Что скорее всего — не успеем.
Ната Лушина,
сценарист
Нам нужно было понять механику происходящего, поэтому Тимур приехал, взял текст и стал читать вслух. Я сидела напротив, слушала и дергалась, потому что не люблю, когда мой текст читают вслух. Но деваться некуда: нужно было проговорить диалоги. Он давал комментарии, я записывала. Сама что-то предлагала, тоже записывала. Вышагивали по комнате, прикидывая где Родион, где слушатель. Стулья двигали. Та одна ночь живого общения и обсуждения текста была эффективнее десятков созвонов — так мне кажется.
Сценарий второй части был готов за два дня: текст пошел сам.
Все время, пока шла работа над сценарием, искали актера. Как и с текстом, казалось, что все — не то, что нужно. Но когда появился Саша Синякович (мы знали его из театральной тусовки и Аня видела его в постановках команды Импресарио: он востребованный актер и ученик Клима) и мы попросили его прочитать нам текст, стало понятно, что это он. Тимур говорит, что они с Аней и Костей выбрали его сердцем.
Тимур Шарафутдинов,
режиссер
Тут сработала какая-то интуитивная штука. Я помню, как услышал голос, я сразу в чат написал: это он, берем. У него была какая-то верная интонация и дрожь в голосе. В общем, мы точно поняли, что останавливаем поиски.
Часть пятая: про то, зачем делать такие проекты
Кажется, что здесь стоит сделать небольшое отступление и рассказать ради чего мы так мучаемся и зачем нам вообще художественные проекты.
Костя Колосков,
креативный продюсер
Мы не хотим называть цифр, но продакшн таких проектов стоит значительно дороже, чем создание интервью. Мы привлекаем большую команду: нужен и режиссер, и сценарист, и актеры, и на саунд-дизайнере появляется намного больше задач. Так что бюджет сразу возрастает.
Но в таких проекта много пользы: во-первых, мы все немного (а кто-то больше) из театральной тусовки и реализуем так свой творческий запал. Во-вторых, мы любим быть первопроходцами и делать то, чего еще не было на русском языке, и кажется, у нас получается. Это дает нам конкурентное преимущество, ну и это вообще дико интересно — делать что-то такое первыми на рынке аудио-контента. Ну и в-третьих: это, наверное, главное — мы любим, когда у нашей команды горят глаза. Когда ты ставишь все на рельсы, это, конечно, супер, но иногда нужно делать и что-то такое — новое, сумасшедшее, очень креативное. Это помогает нам не ржаветь.
Часть шестая: про момент, когда все стало плохо
Чтобы рассказать вам больше о том, что думал Саша — актер, который играл Родиона Раскольникова в проекте, мы попросили его поделиться впечатлениями и ответить на несколько вопросов.
Он записал аудио, и на них его голос совсем не похож на голос его героя. Он идет по улице, наговаривая ответы, и отчетливо слышно, что он мерзнет. И кажется, что проект продолжается даже после того, как он закончился: атмосфера никуда не делась.
Саша Синякович,
актер
Меня немного пугали сроки, но больше никаких сомнений у меня не было. Я люблю работать над классикой, ну и я решил, что раз времени так мало, нужно просто довериться обстоятельствам и делать все легко.
Начались репетиции, на них было много классных находок. А с Тимуром мы быстро нашли общий язык, как будто тандем сложился. Ну, с моей стороны это было так.
Про репетиции Тимур сказал только то, что их было мало. А когда мы спросили его как проходили записи, и было ли на них прикольно и весело, Тимур однозначно сказал, что нет — весело там не было. Прикольно — тоже.
Тимур Шарафутдинов,
режиссер
Это был очень тяжелый процесс, потому что материал сложный, там много переходов внутри. И уже на записи мне нужно было принимать решения, что мне нужно записать для саунд дизайна: эхо, какие-то еще звуки. Было очень много работы над энергией…ну нет, содержанием текста. Любой текст можно сказать по-разному, и мне было важно, чтобы отражение того, что происходит в романе, было в этих коротких репликах. Мне нужно было быть сосредоточенным, но не получалось — мы очень нервничали из-за количества дублей. В общем, это было сложно и длилось очень много часов…тяжело это описать.
Саша сказал, что записи дались ему тяжело: на них он погружался в роль и «делать все легко» уже не получалось.
Вторую часть они писали уже на улице. Это было второе ноября и Москву накрыл ужасный туман, вся техника по необъяснимым причинам перестала работать. До выхода проекта оставалась неделя, впереди был очень долгий саунд дизайн и откладывать было некуда.
Тимур объяснил, что когда работаешь над таким проектом и погружаешься в такую тяжелую атмосферу, неизбежно начинаешь придумывать какие-то кошмары, мистику. Но важны не эти эмоции, а то, куда ты ведёшь зрителя, ты больше на этом сконцентрирован. Правда отгородиться все равно не получается, ты начинаешь этим жить.
Тимур Шарафутдинов,
режиссер
Вы не представляете сколько всего совпадало, пока я работал над этим. Возможно, здесь накладывается усталость и эти навязчивые состояния…Но я все время слышал какие-то звуки, все падало и стучало, как будто у меня дома был Раскольников.
Часть седьмая: про то, как Тимур делал саунд-дизайн и искал звук топора
Работа над саунд-дизайном заняла в общей сложности около тридцати часов на один выпуск. То есть — примерно шестьдесят часов на весь проект. Много из них — непрерывная работа.
Часть восьмая: про то, как все себя чувствуют после премьеры
Проект вышел эксклюзивно на Storytel вечером 10 ноября. За несколько часов до наступления юбилея Федора Михайловича Достоевского. Мы спросили у всех, кто в нем участвовал, что они думают про проект и про то, каким он получился, сейчас, когда вся работа уже позади.
Не смотря на сложные сроки и сумасшедший ритм, почти все за несколько дней пришли в себя. Аня, Костя, Наташа и Саша готовы браться за новые проекты и, кажется, будут считать работу над «До и после» счастливым воспоминанием.
«Команда проекта довольна, и это самое главное для нас: чтобы ребята кайфовали в процессе, иначе зачем это все? Конечно, мы хотим еще такое сделать! У нас вообще в планах аудиосериал. Но такое нужно делать не часто, чтобы аудитория не пресытилась. Если у кого-то из ребят из нашей команды появятся классные идеи — мы это сделаем. Не в наших интересах подрезать им крылья». — говорят Аня и Костя, креативные продюсеры студии.
Ната Лушина,
сценарист
Я довольна. У нас было долгое обсуждение финала второго эпизода. Там было два варианта, потом образовался третий, мнения у всех были разные, но после того как Тимур сделал озвучку всех, а Костя использовал свой талант убеждения со стальной логикой и четкими аргументами, финал вообще заиграл новыми красками.
Саша Синякович,
актер
Не было чувства «слава Богу закончили». Скорее, приятная грусть, что все закончилось. Хотелось бы ещё.
Тимур Шарафутдинов,
режиссер
Как мне проект? Слушай, все плохо, я совсем не спал три дня, поэтому давай я потом тебе расскажу? Но я очень рад, что мы это сделали.
Сообщить об опечатке
Текст, который будет отправлен нашим редакторам: